Вверх
Введение
«Испытай сердце свое и найдешь, что ничто не может вполне удовлетворить и наполнить его, кроме Бога. Его и взыщи – всеми силами души своей. Если взыщешь так, обретешь».
Святитель Феофан, затворник Вышенский
(1815-1894)
«Грех затмевает очи души нашей – ум, совесть, сердце – и ослепляет их до такой степени, что человек, видя – не видит, слыша – не слышит и не разумеет кажется, например: как разумному человеку, устремляющему свои взоры на красоту природы, на мудрое устройство видимого мира, на замечательный порядок вселенной, не видеть в создании Создателя, Бога, Творца и Промыслителя? Как разумному человеку, размышляющему о самом себе, о своей совести, о своих мыслях и чувствах, о своих возвышенных стремлениях, не видеть в себе души бессмертной? Как разумному человеку, наблюдающему за жизнью, не видеть в ней руки Провидения Божия? И, однако же, были и теперь есть люди, которые ни во что не верят, но создают свое мнимое, ложное учение и ничего более не хотят знать».
Архимандрит Кирилл (Павлов)
(XX-XXI вв.)
В наше время по лицу Русской земли широкой волной разлилось безбожие. Хотя очень многие сохранили свою верность христианским принципам, но и число отошедших от религии тоже чрезвычайно велико. Особенно трагичным является то обстоятельство, что отпадения от веры в Бога происходят нередко потому, что многие хорошие верующие люди, сбиваемые с толку лукавыми вопросами безбожников, не умеют на них дать достойный ответ, начинают сомневаться, а потом мало-помалу и совсем отходят от религии.
Удивительно, но иногда самые несерьезные возражения против существования Бога или против истинности Св. Писания способны заронить сомнение даже в людях далеко не глупых.
Лучшее средство сохранить свою веру – это глубоко изучить ее. Человек, глубоко изучивший христианское вероучение, если и отходит от него, то чаще всего из-за низменных побуждений, из-за того, что ему невыгодно или трудно исполнять его предписания. Люди же, знающие вероучение своей Церкви только поверхностно, часто становятся жертвами антирелигиозной пропаганды, которая, несмотря на отсылки к научным достижениям и выводам, ничего общего с наукой не имеет.
Цель этой брошюры – разобрать ряд возражений, которыми нередко оперируют безбожники, показать их несерьезность и несостоятельность.
Часть I. Правы ли отрицатели религии?
«Богa нет, так как это доказано наукой»
Все то, что доказано наукой, признается учеными всего мира, независимо от их национальности, социального положения или политических взглядов. Так, например, различные физические законы, математические формулы и астрономические явления доказаны наукой, и, какую бы книгу и в какой бы стране мы ни раскрыли, в ней всегда найдутся подтверждения всех истин, наукой доказанных.
Но разве с несуществованием Бога дело обстоит именно так? Как раз наоборот: подавляющее большинство ученых признает существование Бога. Все попытки объяснить этот факт «социальным происхождением» и «буржуазной идеологией» смешны и жалки, т.к. факты, доказанные наукой, например, законы Архимеда, Паскаля или закон всемирного тяготения, всегда признавались всеми учеными независимо от их происхождения и идеологии. Кроме того, нелепа даже сама формулировка утверждения: наука (обычно под этим термином разумеются точные науки) совершенно не может доказывать то, что не входит в ее область исследования. Поэтому всякие разговоры о том, что несуществование Бога доказано наукой, — абсурдны.
Например, как могла бы физика, изучающая только видимый, доступный чувствам мир, установить, что за ним нет другого мира, недоступного человеческим ощущениям? То же самое можно сказать и о химии, биологии, ботанике и т.п. Как может математика, оперирующая числами, установить, что не существует никаких иных категорий, которых нельзя выразить и исследовать до конца при помощи чисел? Это было бы равносильно тому, как если бы исследователи морской воды, не достигшие при своих изысканиях дна, стали бы утверждать, что в море никакого дна нет.
Из всего этого ясно: утверждения антирелигиозной пропаганды, будто бы Бог не существует и это доказано наукой, не только неправильны, но в корне ложны.
«Бога нет, потому что мир развивается по непреложным законам природы и не нуждается ни в каком Создателе или Охранителе»
Такое утверждение, прежде всего, обнаруживает у лиц, защищающих его, отсутствие логики. Наличие в природе непреложных законов с точки зрения логического мышления, в первую очередь, заставляет предполагать существование Законодателя, установившего эти законы. Тем более что они установлены так мудро, ведь по ним мир существует и развивается в течение уже значительного периода времени. Если отрицателям религии трудно предположить существование столь мудрого Законодателя, то разве не труднее представить себе, что столь мудрые законы возникли сами собой или являются извечным свойством слепой, неодушевленной, неразумной материи?
Что бы сказали о человеке, увидевшем впервые часы, наблюдавшем их в продолжение некоторого времени и на основании такого наблюдения решившем, что часы двигаются сами собой по свойственным им законам, т.к. пока он наблюдал за часами, никто их не заводил? Не оказалась бы для всех ясной ошибочность подобного заключения?
Стоит только вместо часов представить себе вселенную в целом и в соответствии с этим увеличить срок наблюдения над нею, чтобы понять всю ошибочность заключения, будто бы вселенная существует и развивается сама по свойственным ей законам.
«Бога нет,так как никто из людей не видел Его и учёные исследовавшие всю вселенную, не нашли его»
В своих воспоминаниях митрополит Вениамин (Федченков) приводит следующий рассказ:
«В семинарии был такой случай. По утрам, часов в 7, после молитвы, мы шли в буфетную, чтобы получить свою порцию полбулки. Как-то собрались раньше срока, пришлось ждать. От безделия некоторые начали балагурить… Один из товарищей, Миша Т., никогда не отличавшийся дотоле вольностью мыслей, вдруг выпалил:
— А кто Бога-то видел?
Мы или не хотели спорить, даже не любили таких болтунов, или же не сумели возразить ему – и молчали. Здесь же присутствовал помощник эконома, почему-то называвшийся «комиссаром», по имени Василий. Видя наше молчание, он обратился к Мише с вопросом:
– Барин! (так называли почему-то нас тогда служители).
– Что?
– Так вы говорите, что коли Бога не видели, так уж и нет Его.
– Ну да!
– А вы мою бабку видели?
– Нне-е-т, – робея, ответил Троицкий, чувствуя западню какую-то.
– Ну вот! А она и по сию пору жива!..»
Этот рассказ невольно вспоминается, когда слышишь легковесные отрицания бытия Божия, основывающиеся на том, что Бога не видел никто. Неужели авторы этих возражений считают, будто утверждают
Если считать, будто из «саморазвивающейся» материи сама собой, без участия Божественного Разума и Воли, появилась вся вселенная вплоть до гениальных представителей науки и искусства, тогда надо вообще отказаться от принципа причинности, т. е. от того положения, что все имеет свою причину. А от этого-то как раз материалисты и не хотят отказаться – получается противоречие.
«Бога нет, так как наука доказала материальное развитие мира. Раньше же, когда этого не могли доказать, ссылались на Бога, чтобы объяснить непонятные явления»
В этом пункте безбожники обычно смешивают два момента и этим нередко сбивают с толку верующих людей.
Действительно, точные и естественные науки (физика, химия, астрономия, биология и др.) могут в наше время дать гораздо более полную, чем в прежние времена, картину возникновения и развития различных сфер органического и неорганического мира. Но все это лишь ответ на вопрос, КАК возник мир, и не имеет ничего общего с вопросом, ПОЧЕМУ мир появился именно таким путем. Последний вопрос может быть разрешен и в наши дни, как и прежде, если только признать, что развитием мира руководила и руководит разумная воля, т.е. Божественное Начало.
Все остальные ответы, сколько бы они ни ссылались на природную закономерность, сводят все к случайности, так как, по утверждению безбожников, материя в те времена еще не была «высокоорганизованной» и не обладала «способностью мыслить». Правда, объяснение сложных процессов путем случайного, не руководимого никакой сознательно направляющей силой сцепления атомов и молекул может на первый взгляд показаться возможным, но только если не принимать в расчет того времени, которое нужно для мирового процесса. Если же учесть это обстоятельство, то обнаружится, что по закону вероятности для такого развития потребовалось бы число лет, превышающее в биллионы раз действительный возраст земли, т.е. число вообще ирреальное.
Обычно, безбожники, излагая процесс развития мира, стремятся изобразить его так, как будто этот процесс уже сам отвечает на вопрос, почему мир пошел именно по этому пути развития. В действительности же они оставляют вопрос без ответа, т.к. последний вообще не входит в компетенцию точных наук. Для каждого культурного человека понятно, что прогресс точных наук в этой области нисколько не умаляет необходимости признать Бога единственной причиной разумного хода развития мира.
«В мире нет ничего; что 6ы указывало на существование Бога, следовательно, Его не существует»
Известный французский мыслитель и философ Жан Жак Руссо, человек далеко не церковных взглядов, которого нельзя обвинить в какой-либо «поповщине», сказал однажды, что достаточно только взглянуть на крыло бабочки, чтобы опровергнуть все построения атеистов. Действительно, как ответить на вопрос, для чего и почему могло возникнуть столь прекрасное крыло бабочки, если в мире не существует ничего, кроме материи?
Пройдем по залам зоологического музея, посмотрим собранные там коллекции бабочек. Какое необыкновенное сочетание, какое богатство ярких и нежных красок, какая тонкость рисунка! Эти изысканные узоры на крыльях словно выведены рукой искуснейшего художника! Сколько видов, сколько различных сочетаний, иногда причудливых до непостижимости! А на спине ночной бабочки, известной под названием «мертвая голова», изображен череп. Не кажется ли, что какой-то незримый художник отметил эту посетительницу кладбищ знаком мертвой головы? А гигантские размеры и пестрота красок бабочек тропических стран! Зачем и для чего все это? Ведь срок жизни этих хрупких существ непродолжителен, – зачем же такая расточительность в нарядах и красках?
Как жалки и тенденциозны попытки объяснить всю эту красоту и роскошь необходимостью борьбы за существование рода, вследствие которой выживают якобы только породы бабочек, превосходящие своих соперников великолепием одеяния при так называемом «половом отборе». Между тем наука говорит нам, что глаз насекомых совсем не приспособлен к восприятию красоты форм и красок. Ведь такие невзрачные насекомые, как мухи, не только не отстают от других в размножении, но даже и превосходят их.
Наличие красоты в видимом мире доказывает, что понятие о ней существовало до начала мира. Разумный Дух, носитель идеи красоты, вдохнул ее в природу. Наличие красоты в мире, населенном существами, способными к ее восприятию, свидетельствует также о мудрости Создателя мира. По этой причине человек, созданный по образу и подобию Творца вселенной, способен к сознательному восприятию красоты. Вот почему среди людей могли появиться Пракситель и Фидий, Леонардо да Винчи и Микеланджело, Рембрандт и Гольбейн, Антокольский и Репин, Айвазовский и Шишкин.
Приведенный нами пример с крылом бабочки – только мелкая иллюстрация красоты видимого мира, с точки зрения материализма, бесполезной, необъяснимой и ненужной, а с точки зрения религиозной – молчаливо напоминающей нам о Творце. Для того, кто намеренно не закрывает дверей своего сердца всему, напоминающему ему о Боге, каждый цветок в поле, каждая звезда на небесном своде убедительно говорят о вечности. Для глухого нет разницы между сонатой Бетховена и бренчанием неумелого балалаечника. Для слепого не существует произведений живописи. Для нежелающих думать о Боге нет в мире ничего, что указывало бы им на Его существование.
«Вера в Бога основана на невежестве: образованные, ученые люди не верят в Его существование»
Это мнение совершенно ошибочно. У нас в России оно является наследием представлений поверхностно образованных людей XIX века, ловко использованных современной пропагандой безбожия. Этого мнения могут придерживаться лишь люди, незнакомые с образом мышления величайших ученых.
Начиная с древнейших времен и до наших дней, среди самых крупных ученых число верующих всегда значительно превышало число неверующих. Даже в середине XIX века, когда материализм достиг своего наивысшего развития, на вершинах науки стояли в большинстве своем верующие в Бога. Не все они принадлежали к тому или иному христианскому вероисповеданию, но они признавали Бога как Творца вселенной.
Когда в середине XIX века распространение материалистических идей особенно усилилось, многим казалось, что материализм способен разрешить все мировые загадки, объяснить все неясности и тем самым превратить вселенную в громадную машину, управляемую волей человека. Распространению такого взгляда чрезвычайно содействовало небывалое развитие техники за сравнительно короткий срок, позволявшее делать самые смелые предположения относительно будущего, питать самые смелые надежды.
В это время писали свои книги такие известные материалисты, как Фогт, Бюхнер, Молешотт. Их книги казались тогда
Кроме того, в так называемом марксистском «диалектическом материализме» материалистическая сущность была умело замаскирована диалектическим методом, заимствованным у идеалиста Гегеля. Этот метод позволяет диалектическим материалистам защищать свою теорию даже и теперь, когда ее материалистические основы, можно сказать, наполовину разрушены научным развитием конца XIX и начала XX века, когда самая возможность научной защиты материализма оказалась поставленной под вопрос.
Распадение атома, превращаемость массы в энергию, т.е. уничтожение того, что с точки зрения последовательного материализма считалось материей, основной субстанцией и фундаментом всей материалистической философии, теория относительности, потрясшая здание классической физики, и еще многое другое, – все это показалось бы, пожалуй, «классикам» материализма прошлого века каким-то «вражьим наваждением». Понятно, что современное развитие науки повлекло за собою массовый отход ученых от материализма, ибо они убедились в бессилии своего идола устоять под напором новейших научных открытий. Во всяком случае, это можно сказать о людях, не утративших свободы в мышлении и поступках.
Материализм как учение, опиравшееся на научные данные, давно надлежало бы похоронить, но он долго оставался официальным мировоззрением марксистской партии. Понятно, что там, где эта партия имела власть, материализм провозглашается самым передовым и научным мировоззрением. Конечно, при таких условиях никто из советских ученых не смел открыто заявить о своей религиозности, о своей вере в Бога как Творца мира, тем самым отрекаясь от материализма. На это решались только крупнейшие ученые с мировой известностью, до некоторой степени защищавшей их от репрессий. Из таких ученых наиболее известен знаменитый русский физиолог И. П. Павлов (1936 г.). После его смерти советская пропаганда жалкими и смешными средствами пыталась доказать его атеизм и неверие в Бога. Но всякий, кто знал Павлова, знал также о его глубокой религиозности, которую он сохранил до конца своих дней.
Таких же случаев было немало среди знаменитых профессоров медицины, преследование которых было бы нежелательным для советского режима. Их религиозность просто замалчивалась, и никто не знал о ней, кроме близких к ним лиц.
В З0-х годах среди самых крупных представителей науки и искусства – членов знаменитой Французской Академии Наук – был проведен опрос о вере в Бога. Он показал, что число неверующих там совершенно ничтожно. Этот опрос производился вполне свободно: ни о каком давлении во Франции не могло быть и речи. Если же предположить, что
Правда, процесс осознания отсталости и ненаучности атеистическо-материалистического мировоззрения, после его основательного краха еще в прошлом веке, идет постепенно; среди посредственных, заурядных ученых процент неверующих еще достаточно высок; тем более он высок среди людей полуученых, людей с поверхностным образованием, но постепенно переворот в научных представлениях оказывает влияние и на них.
Замечательный, всеобъемлющий ум, немецкий ученый, философ, математик и филолог Лейбниц в своем сочинении «Исповедание природы против атеистов» сказал, что поверхностное занятие наукой создает обманчивое представление скорой возможности познать все тайны мироздания и отдаляет человека от Бога. Напротив, углубление в науку приводит человека к признанию Божественного Разума, управляющего миром.
Того же мнения держался и знаменитый английский философ Фр. Бэкон. Действительно, достаточно только просмотреть имена самых крупных умов, самых видных ученых и древних, и новых времен, чтобы убедиться, что подавляющее большинство их были людьми верующими, признающими Бога, Духовное Начало и Верховный Разум, началом мира. Из множества суждений великих ученых о религии приведем несколько как образцы.
Аристотель, величайший ум древности, говорит: «По свидетельству всего рода человеческого, Бог является причиной всего» [Метафизика. II, II, 820]. Платон, учитель Аристотеля, утверждает: «Солнце, земля, весь мир, смена времен года доказывают существование Божества» [Законы. Кн. 9]. Это голос двух величайших умов древности. А вот что говорит отец современной астрономии Николай Коперник, учение которого, по словам безбожников, будто бы опровергало истинность христианства: «Кто может взирать на дивный порядок вселенной, управляемой Богом, и не чувствовать при этом порыва созерцать превыше всего Самого Творца» [Коперник Н. О движении небесных светил].
Луи Пастер, создавший науку о бактериях и давший современной медицине научное основание, сам говорил о себе, что он верит в Бога и во все божественные истины, как простой бретонский крестьянин. Он подчеркивал, что именно его научные занятия дают ему основание для столь глубокого убеждения в существовании Бога. То, что такие светила физики, как Ньютон, Паскаль, Фарадей, Вольта и Ампер, все были глубоко верующими людьми – общеизвестно.
Знаменитые естествоиспытатели Линней и Кювье веровали в Бога, так же как и отец современной геологии Ляйель. Даже сам Дарвин, именем которого столь часто злоупотребляли безбожники в своих целях, отнюдь не отрицал своей теорией существования Бога, а, наоборот, считал Его первопричиной всего, первым толчком начинающегося эволюционного развития.
Поразительный русский ученый-самородок Ломоносов, бывший нашим «первым университетом», никогда не был тем неверующим, каким нередко хотят изобразить его большевики. Он был человеком религиозным, как видно из его «Размышления о Божием величестве». Эти стихи его, положенные на музыку, пелись даже в старообрядческих монастырях на его родине.
Как мы уже сказали, современные великие ученые в большинстве своем веруют в Бога; среди них назовем еще такие имена, как Эйнштейн, Бергсон, Планк, Джине, Лодж. Из этого видно, что утверждение антирелигиозной пропаганды о несовместимости веры в Бога с ученостью совершенно несостоятельно.
«Религия – враг науки. Представители религии, особенно католической церкви, всегдa преследовали науку,- они сожгли Джорданo Бруно, преследовали Галилея и Коперника за то, что те отстаивали научную истину вращения Земли вокруг Солнца»
То, что религия не является врагом науки, видно уже из приведенного факта о подавляющем большинстве верующих среди ученых. Напомним, что католические священники и монахи составляют почти десятую часть наиболее выдающихся астрономов. В их числе находится католический монах-иезуит отец Секки, основатель важной отрасли астрономии – астрофизики, занимающейся установлением состава звезд.
То же самое мы наблюдаем и в других отраслях науки. Такая современная наука, как генетика, основана католическим священником, монахом ордена св. Августина, отцом Менделем. Всякому, кто серьезно занимается зоологией, известно имя Васмана, знатока мира муравьев и термитов,- он также был католическим священником-иезуитом. Современные филологи хорошо знают имя французского католического священника о. Русло, известного своими работами в области фонетики. Многотомные труды ученейшего швейцарского миссионера отца Вильгельма Шмидта, монаха ордена Штейлеров, внесли ценнейший вклад в дело изучения народов Африки и опрокинули многие неправильные понятия в области этнологии.
То, что в средние века монастыри были средоточием научных занятий, не отрицает никто; безбожники даже упрекают Церковь в том, что она якобы монополизировала науку и тем задержала ее развитие. В действительности же оказалось, что как раз там, где наука была сконцентрирована в монастырях, она опередила другие страны и блестяще подготовила дальнейшие научные достижения, последовавшие за этим периодом.
А упреки в том, что представители Церкви боролись против взглядов тех или иных мыслителей, тоже несправедливы. Джордано Бруно был осужден вовсе не за то, что придерживался гелиоцентрической системы и отвергал учение о нахождении земли в центре мира. Осудили его за попрание основ христианского учения, например Божественности Христа, действительности совершенных Им чудес и т.п. Подобные факты не относятся к сути религии. История показывает, что и безбожные правительства весьма жестоко расправляются со своими противниками. С преследованием же научных взглядов эти факты в основном не имеют ничего общего.
Относительно Коперника известно, что никаким репрессиям за свое учение он не подвергался. Он сам был католическим священником (членом причта кафедрального собора) и пользовался уважением у высшего духовенства. Одно это опровергает разговоры о том, что его теория будто бы была враждебна христианскому учению. В книге Коперника не было ничего противоречащего христианскому учению. Противники Коперника считали, будто его взгляды не сходятся с тогдашним толкованием Священного Писания, потому что при средневековом состоянии науки Библию понимали довольно примитивно. В действительности же Библия не имеет целью установление какой-либо астрономической системы, а говорит о мироздании в образах и понятиях современного ей человечества.
Отвержение гелиоцентрической системы католическими учеными XV1-XVII веков было, конечно, их ошибкой; но ошибка ученых вовсе не является доказательством враждебности религии или Церкви к науке и к научному прогрессу. Противники системы Коперника потому боролись против нее, что считали старую систему научно доказанной, а взгляды Коперника – необоснованной гипотезой. Со своей точки зрения, они защищали науку, а не тормозили ее. Когда теория Коперника была научно доказана, никто из представителей Церкви не возражал больше против нее.
Вообще, усвоение новых теорий редко проходит гладко: большинству ученых бывает трудно отказаться от привычных представлении, и часто они усердно защищают старые взгляды, пока их несостоятельность еще не доказана несомненно. Вспомним почти полувековые споры физиков о нагревании веществ: старая материальная теория учила, что нагревание веществ происходит от присутствия особого легковесного вещества – теплорода; новая же теория утверждала, что подобного вещества не существует. Спор прекратился только после того, как полная несостоятельность старой теории была доказана на опыте расплавления, путем взаимного трения, двух кусков льда, не соприкасавшихся с какими-либо предметами «богатыми теплородом».
Знаменитый естествоиспытатель Либих долго не хотел верить открытиям Пастера, что микробы являются причиной человеческих болезней. Он даже сравнивал теории Пастера с абсурдным утверждением, будто вода в реке движется в результате вращения мельничных колес. А между тем как раз открытия Пастера и дали возможность поставить медицину на новую основу и спасти жизнь множеству людей. С точки зрения безбожников, выходит, что и Либиха следует причислить к врагам науки, тормозившим ее развитие.
Преследование Галилея, действительно, исторический факт. Но враги Церкви, повествуя о нем, искажают факты. На самом же деле Галилею было всего лишь предложено не пропагандировать своих взглядов. Да и эта мера была принята отчасти из-за неспокойного характера самого Галилея, требовавшего от церковных властей осуждения своих противников. О том, что Галилея подвергали пыткам, нет решительно никаких указаний; спор может лишь идти о том, грозили ли ему таковой. А уж приписываемая ему фраза: «А все-таки она вертится!» – чистый вымысел.
Вообще же, в наши дни упрекать Церковь за то, что происходило более трехсот лет тому назад, так же неразумно и несправедливо, как если бы мы взялись обвинять современное правительство Соединенных Штатов за жестокое отношение к неграм во времена рабовладельчества или современное правительство Англии за жестокие антикатолические законы былых времен.
Тем более что и при атеистических правительствах известнейшие ученые (например, академик Н. И. Вавилов) осуждались и репрессировались, несмотря на их научные заслуги, за то, что их исследования противоречили доктринам партии. Зная об этом, другие ученые замыкались в себе, уходя от научной деятельности. Из всего сказанного ясно, что господствующее безбожие сковывает науку в несравненно большей мере, чем
«Религия пoвecтвyeт о различных чудесах. Наука же доказала, что никаких чудес нет и быть не может, так как это 6ыло бы нарушением законов природы»
Повествования о чудесах рассматривают чудеса именно как исключения из общего правила, как редкостные явления, уклоняющиеся от обычного порядка вещей, основанного на законах природы.
Вопрос о возможности чудес зависит от другого связанного с ним вопроса: о существовании Бога, Творца и Промыслителя, Властелина всего мира. Если мы не верим в существование Бога, то, конечно, должны признать чудеса невозможными. Ибо кто мог бы тогда вмешиваться в действия слепой силы, управляемой якобы извечными законами? Кто мог бы заставить эту силу отступать от порядка, установленного раз навсегда? Если же мы верим в существование Бога (а в это верили многие ученые) – значит, мы верим и в возможность того, что Он, как Всемогущий Повелитель природы и Творец ее законов, волен и останавливать их действие в тех случаях, когда это бывает нужно для блага человека или для вразумления и назидания неверующих.
Точные науки никогда не доказывали и не могут доказать невозможность чудес, т.к. они исследуют правила и законы природы, а не исключения из них. Как встречающиеся в филологии исключения не противоречат грамматике и правилам языка, являясь дополнением к ним, так же и чудеса не опровергают законов природы, но существуют помимо них.
Если автомобиль какого-либо почетного лица имеет право проехать там, где другим проезд запрещен, если для кого-нибудь железная дорога допускает специальный поезд, то этим нисколько не отменяются установленные правила уличного движения или расписание поездов.
Чтобы отвергнуть возможность чудес, надо прежде всего доказать вымышленность или ложность всех чудес, о которых имеются многочисленные свидетельства. Предполагать во всех этих случаях обман или самовнушение может лишь человек, совершенно незнакомый с непреложностью этих свидетельств. Было много случаев, когда неверующие люди, свидетели чудес, убедившись на основании тщательного исследования, что никакого естественного объяснения дать совершившемуся нельзя, становились верующими и сохраняли веру до конца своих дней.
Наиболее ярким и общеизвестным фактом, доказывающим подлинность чудес, являются исцеления в Лурде, во Франции. Там работает постоянная врачебная комиссия, в состав которой входят врачи-специалисты, среди которых есть верующие и неверующие. Они имеют полную возможность научно исследовать все происходящие исцеления и объяснять их по своему усмотрению. Если внезапному выздоровлению больного можно дать какое-нибудь естественное объяснение или возникает сомнение в действительности исцеления, то такой факт не регистрируется как чудесный. Если же все врачи утверждают согласно, что не могут дать никакого естественного объяснения происшедшему исцелению и что нет никакого сомнения в его действительности, то такой случай исцеления регистрируется как чудо.
Таких чудес зарегистрировано в Лурде великое множество! Среди них особенно поразительны случаи быстрого и полного исцеления органов тела, пораженных тяжкой болезнью. Здесь, конечно, не может быть и речи о самовнушении или действии на организм нервного потрясения. Не принимающие чудес вместо голословного отрицания фактов сделали бы лучше, если бы ознакомились с документацией этих фактов, подтвержденных беспристрастными врачами, а уже после этого подумали, разумно ли считать возможность чудес опровергнутой научными исследованиями.
Конечно, не все принимаемое людьми за чудо бывает действительно таковым. Нередко случаются ошибки, и довольно часто повествования о чудесах легендарны. Поэтому Церковь относится к сообщениям о чудесах с большой осторожностью. Таким образом, повествования о чудесах совсем не ставят религию в противоречие с наукой, ибо настоящая, свободная наука никогда не отвергала возможности чудес.
«По учению религии, человек состоит из духа и тела, современная же наука хорошо изучила человека и не нашла в нем никакой души, В наше время всем известно, что смерть наступает в результате прекращения работы важных opганов человеческого тела, а cовсем не потому чтo душа покидает тело. Ученым даже удавалось „оживлять“ людей, т.е. восстанавливать прекратившуюся деятельность их органов, так что, если бы душa существовала, это значило что им yдалось вернуть ее обратно в тело».
В вопросе отрицания души материалисты поступают точно так же, как они делают это при отрицании Бога как Творца и Управителя мира. Они ссылаются на достижения науки, позволяющие ближе проследить процессы, происходящие в человеческом теле, как будто эти достижения доказывают, что души не существует. Это так же несостоятельно, как и отрицание Бога на основании поверхностного изучения природы.
Представьте себе такое положение: писатель работает над книгой, в которой хочет развить и защитить свои идеи. Для этого он жертвует сном, отдыхом, развлечениями, едой – словом, всем, к чему он должен был бы стремиться для естественного удовлетворения своего материального начала. Он имеет власть подчинить себе материальную сторону своего существа при помощи воли, осознав при помощи разума, что должен так поступить. Но он может и не послушаться разума и направить свою волю согласно требованиям своего тела, т.е. отдыхать, спать, есть, пить и ни о чем другом не заботиться. Душа и есть то, что заставляет его пренебрегать материальными потребностями.
Утверждение, будто души не существует потому, что ученые не нашли ее при детальных исследованиях человеческого тела, наивно и нелогично. Такое утверждение можно было бы привести против учения о существовании души только в том случае, если бы религия учила о материальности души, о том, что она имеет вес и объем или какую-либо особую тонкую структуру, которую можно обнаружить при помощи различных приборов. Но ничего подобного нет: религия, по крайней мере христианская, считает человеческую душу нематериальной субстанцией и такой она считала ее и до появления всех усовершенствованных приборов.
Выражения Св. Писания, отождествляющие душу с жизнью или кровью человека, указывают лишь на ту связь, которая логически существует между этими понятиями, т.к. от потери крови человек лишается жизни, как если бы душа оставила тело. Кровь является символом души, носительницей жизненного принципа человека.
Отрицать существование духовной, нематериальной субстанции человека – души – так же неосновательно, как отрицать наличие ума у человека, тело которого после смерти было вскрыто, но при исследовании мозга никакого специального ума обнаружено не было. Современная наука, объясняя причины, вызывающие смерть человека, нисколько не ослабляет того положения религии, что смерть сама по себе состоит в разлучении души с телом. Душа создана Богом не для жизни вообще
Душа разлучается с телом, исполнив свое назначение на земле – оживлять тело, и пребывает до конца мира в бестелесном состоянии. Если же состояние тела таково, что оно еще может – как своими силами, так и при помощи медицины – после временной приостановки возобновить или восстановить жизненные функции, то душа, конечно, и не расстается с ним, и наступившая было смерть – лишь кажущаяся, как, например, при летаргическом сне.
Таким образом, и это утверждение безбожников не имеет никакого права опираться на науку.
«Если бы мир был создан всемогущим, мудрым и благим Богом, то он должен был бы быть более совершенным. В нем не могло бы быть тогда столько страданий и несправедливостей. Бог должен был бы позаботиться о том, что6ы каждый имел всё, что ему нужно»
Мир в том состоянии, как мы его видим, не является идеальным. Мир как целое еще на пути к совершенной стадии своего развития: в мире много страдания, но и страдание имеет свой смысл; влияя на душу человека и освобождая ее от привязанности к земному, оно облагораживает ее. Если бы мир был создан таким, чтобы каждый имел в нем все для своего удобства, то люди совсем оставили бы высокие цели, перестали бы думать о духовном, о небесном, забыли бы, что они созданы по образу и подобию Божию, отреклись бы от своего стремления к совершенствованию.
Современный мир есть место испытания и воспитания для рода человеческого. Он представляет собой нечто вроде универсального стадиона, на котором присуждаются призы потрудившимся и достигшим цели. Окончательная цель Божественного плана – это мир будущего. Теперешний мир – временный, будущий мир – вечный. Жизнь каждого отдельного человека здесь на земле – это мимолетный миг, а будущая жизнь – неизмеримая бесконечность. Ибо перед очами [Божиими] тысяча лет, как день вчерашний,— говорится в Библии (Пс.89:5).
Мы, живущие в этом мире, ограниченные свойственными ему представлениями, постоянно забываем о громадной разнице между быстро текущими событиями земной жизни и покоящимися в вечности событиями грядущего. Поэтому нам нередко и кажется, что все в этом мире устроено плохо, и мы начинаем сомневаться в премудрости и благости его Создателя. Мы забываем, что все наши самые тяжелые скорби в этой жизни по сравнению с жизнью вечной не больше неприятного сна, томящего ребенка, который исчезает, как дым, в момент пробуждения от ласкового прикосновения материнской руки. Бог допускает страдания в подобной сну временной жизни для того, чтобы, претерпев их здесь, мы могли войти в жизнь вечную и в ней наслаждаться счастьем тоже вечным.
Тот, кто не закрывает глаза на следы Божественного руководства в своей жизни, должен признать, что нередко страдания и неприятности, казавшиеся ему досадными и невыносимыми, в действительности послужили ему же на пользу. Да и может ли быть иначе? Изучая природу, мы узнаем, что Бог заботится о всяком, даже самом ничтожном творении, предохраняя его от опасностей. Он дал тысячам растений тысячи способов распространять семена, дал защитную окраску слабым животным и насекомым, одарил их инстинктом, который бывает иногда мудрее и дальновиднее человеческого ума. Вспомним постройки термитов, искусству которых могут позавидовать архитекторы и инженеры. Вспомним постройки сотов пчелами.
Ученые высчитали, что выбранная пчелами форма сотов является самой практичной, самой вместительной, самой удобной. Ученым понадобились логарифмы для вычисления, а пчелы «знали» способ вычисления с незапамятных времен. Откуда бы они «узнали» все это, если бы не было Бога, заботящегося о них? Объяснить это явление с точки зрения лучшей приспособляемости совсем невозможно. Тогда пришлось бы предположить, что множество различных видов пчел совершенно вымерло лишь из-за того, что они не сумели найти идеально практическую форму сотов, а это было бы явной нелепостью.
Другой пример: в реках и озерах Средней Африки водится довольно крупная рыба, называемая мормирус. Эта рыба снабжена органом, позволяющим ей своевременно узнавать о приближении опасных для нее более крупных хищных рыб. Она обладает настоящим естественным аппаратом «радар», действующим при помощи электромагнитных волн, дающим ей возможность ускользнуть от приближающейся опасности. Как мог бы такой естественный аппарат возникнуть сам собой?
Изучение природы дает нам великое множество примеров, в которых ясно видна забота Творца об отдельных видах своего творения. Как же можно думать о том, что Он мог забыть о Своем высшем творении – человеке?
«Религия является продуктом социальных отношений и потому не может быть истинной»
То, что религия является продуктом социальных отношений, постоянно повторялось в советских и вообще марксистских книгах. Однако от частого повторения это утверждение нисколько не становится убедительным и тем более истинным. Прежде всего надо помнить, что религия есть явление общечеловеческое, охватывающее своими различными формами все народы земного шара всех времен и эпох.
Мы читаем у Тита Ливия, что уже в глубокой древности можно найти у разных народов всевозможные обычаи и привычки, но нигде и никогда невозможно найти народы без религии. Это положение древности считается достоверным и в наше время, когда уже изучена история всех народов земного шара. Правда, в очень редких случаях, исследователям приходилось сталкиваться и с народами, отличавшимися большой недоверчивостью к чужеземцам, и тогда долго не удавалось обнаружить каких-либо признаков религиозных понятий. Атеисты с радостью подхватывали сообщения о таких случаях, видя в них подтверждение своей теории о вымышленности религии. Однако более тщательное изучение этих народов показало, что они лишь избегают затрагивать религиозные темы в беседах с чужеземцами. Те исследователи, которым удалось снискать их доверие, смогли узнать об их религиозных представлениях и были поражены тем благоговением, с которым эти примитивные народы относятся к миру сверхъестественному. Уже один факт универсальности распространения религии делает очень сомнительным предположение, что она возникла в результате социальных отношений.
Нередко атеисты утверждают, что религия возникла из-за осознания человеком своего бессилия, из-за страха перед грозными силами природы. Поэтому, мол, силы природы обожествлялись людьми. Люди, не имея возможности управлять природными явлениями, старались умилостивить их, обращаясь к ним, как к одушевленным существам.
Конечно, такую персонификацию сил природы мы находим в языческих религиях. Но этим самым доказывается лишь наивное и неправильное направление религиозного чувства, но отнюдь не объясняется его возникновение. Если бы религия как таковая возникла только из страха, то ни одна из них не могла бы укреплять в людях их готовность к самопожертвованию и героическую верность исповедуемым религиозным идеалам, как мы это видим в христианстве. Если бы религия не имела глубочайшей основы в душе каждого отдельного человека, то как могла бы она распространиться повсеместно? Ведь против нее, как против новшества, должны были бы подняться протестующие голоса, должна была бы вестись длительная борьба, как это имело место при переменах религиозных течений. Тогда неизбежно остались бы
Кроме того, религиозные представления, сами по себе очень сложные, как находящиеся вне обычного человеческого опыта, не могли бы быть искусственно привиты. Поэтому: либо они являются свойством души, либо душа является органом для их восприятия. Ведь самая «умная» обезьяна, прекрасно имитирующая наиболее сложные действия человека, совершенно неспособна к религиозному восприятию, тогда как человек, даже самый примитивный и ограниченный, всегда к таковому способен.
Доказательства естественного происхождения религии полностью опираются на теории прошлого века, утверждавшие, что все высшие (монотеистические) религии возникли из более примитивных (политеистических) верований. Между тем основные положения этих теорий, если и не разрушены окончательно, все же очень сильно подорваны позднейшими исследователями. Они показали на ряде примеров, что как раз недавно изученные народы, сохранившие свою первобытную структуру от влияний чужих культур, сберегли в удивительной чистоте идею единобожия (монотеизма) и что, следовательно, больше невозможно говорить о зависимости религиозных представлений от социальных условий и считать, что монотеистические религии возникли из политеистических. Наибольшие заслуги в этих новых исследованиях принадлежат английскому ученому Эндрю Лангу и швейцарскому ученому Вильгельму Шмидту. Последний разработал эти вопросы в своем шеститомном труде «Происхождение идеи о Боге».
«Религия – орудие угнетения трудящихся. Она принуждает их к тому, чтобы те не заботились об улучшении условий жизни, к отказу от 6opьбы за такое улучшение, к пассивной покорности эксплуататорам»
Такое утверждение безбожников обычно базируется на отдельных, вырванных из контекста выражениях Св. Писания и на отождествлении некоторых представителей религии или определенных религиозных организаций с религией в целом. Конечно, можно выбрать из всего Св. Писания такие выражения: Слуги, повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым (1Пет.2:8),- или: Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога (Рим.13:1), — или: Напоминай им повиноваться и покоряться начальству и властям (Тит.3:1) и т.п. Тогда, конечно, создается впечатление, что главная цель христианской религии – приучить людей, стоящих на нижних социальных ступенях, к повиновению и послушанию. Но если взять Св. Писание в целом, прочитать его и продумать, то никак нельзя сказать, что вышеприведенные выражения составляют все социальное учение Нового Завета.
Цель христианства – привести человека через нравственное совершенствование к Богу, а это достигается путем длительной борьбы с самим собой, со своими страстями и эгоистическими стремлениями. Нравственное усовершенствование человека есть также единственное средство для организации справедливого социального строя. Борьба одних социальных групп против других без этого средства, без этого условия только заменяет прежние группы угнетателей новыми, нисколько не уничтожая несправедливости и угнетения. Примеры французской и русской октябрьской революций или господства нацизма в Германии доказывают это с достаточной очевидностью. На протяжении всей истории христианство боролось за нравственное усовершенствование людей; если оно не достигало этой цели, то совсем не потому, что христианские идеалы ошибочны, но лишь из-за отказа людей им следовать, ведь люди чаще предпочитают удовлетворять свои эгоистические желания.
Христианство предъявляет нравственные требования одинаково к сильным и слабым, к бедным и богатым. К имеющим власть и богатым оно особенно строго, как это видно их слов Св. Писания, обращенных к ним: Послушайте вы, богатые: плачьте и рыдайте о бедствиях ваших, находящих на вас. Богатство ваше сгнило, и одежды изъедены молью. Вот, плата, удержанная вами у работников, пожавших поля ваши, вопиет, и вопли жнецов дошли до слуха Господа Саваофа (Иак.5:1-2,4). Вспомним слова проповеди Спасителя: Горе вам, богатые, ибо вы уже получили свое утешение. Горе вам, пресыщенные ныне, ибо вы взалчете (Лк. 6:24-25). Ясно, что таких слов не было бы в Св. Писании, если бы оно предназначалось исключительно для воспитания бедных в покорности богатым. В ряде других мест Библии богатые осуждаются, как притеснители и угнетатели, как забывшие Бога.
Церковь осуждает лишь незаконные притязания революционных организаций, пытающихся разжечь страсти неимущих и натравить их на людей с достатком. Поэтому Церковь, осуждая и предавая анафеме коммунизм, как безбожное, антихристианское учение, сочувствует стремлению трудящихся к улучшению своего материального положения и одобряет их объединение в христианских профсоюзах.
Из всего этого видно, насколько ложно обвинение религии и Церкви во враждебности к простым, небогатым людям.
«Почему же тогда в России Церковь всегда шла на поводу у правительства и богатых?»
Русская Православная Церковь, в лице лучших представителей, тоже резко осуждала злоупотребления имущих и защищала интересы бедных. В этом может убедиться каждый, кто ознакомится с сочинениями Тихона Задонского. Вот как он упрекал богатых, эксплуатирующих трудящихся: «Чем более (
Подобных изречений можно найти великое множество в сочинениях пастырей Русской Православной Церкви. Известные русские праведники: Серафим Саровский, Амвросий Оптинский и другие старцы – никогда не делали различия между бедными и богатыми, простыми и знатными.
Правда, надо признать, что Русская Церковь, благодаря тому что она постепенно превратилась в Церковь национальную, вынуждена была все более и более подчиняться власти светского правительства, нередко пользовавшегося ею в своих целях. Но этот факт доказывает только необходимость борьбы за вселенскую свободную Церковь, а не против Церкви или даже вообще против религии.
То, что в Русской Церкви раздавались сильные голоса против порабощения ее государственной властью, доказывает борьба, которую вели против монастырских владений земельными угодьями русские монахи, известные под именем «заволжских старцев» (XV-XVI века). Число сторонников добровольного отказа монастырей от земель не меньше числа их противников.
«Раз религия призывает людей обращать свое внимание прежде вceгo на сверхприродные начала жизни, отучая их заботиться о мирском «Не заботьтесь, что вам есть или во что одеться» (см. Мф. 6:25), – то ясно, что такое мировоззрение будет вредно отражаться на экономическом и культурном состоянии общества»
История доказывает как раз обратное. Распространение христианства сопровождалось и распространением культуры, и поднятием экономики. То, что монастыри обрабатывали целые местности, до их появления необитаемые или малообитаемые, не могут отрицать даже враги религии. Религиозные темы более чем
Хороший христианин вовсе не пренебрегает земными делами из-за того, что мыслит о Боге и о небесном. Наоборот, мысль о Боге побуждает его исполнять свои обязанности добросовестно, с усердием, не за страх, а за совесть.
Он чувствует себя обязанным хорошо выполнять то, что возложено на него волей Божией. Вот яркий пример этому: когда в XVII веке в России шло жестокое преследование старообрядцев, они уходили в дикие леса, селились там, ведя строго религиозный образ жизни. Несмотря на то, что они ожидали скорого конца мира, их селения, часто созданные по образу монастырей, становились образцовыми хозяйствами. Особенно знаменита была в этом отношении Выговская старообрядческая пустынь, основанная в конце XVII века в Поморском крае и ставшая не только образцовым хозяйственным центром, но и культурным очагом для всего старообрядчества. Старопечатные книги переписывались там массами и развозились целыми возами в разные концы России. Выговская библиотека была по тому времени весьма богата. Кроме переписывания книг, там процветало иконописное искусство. В то же время весь уклад жизни Выговской пустыни оставался строго религиозным, монастырским. Таких примеров история знает немало.
В заключение мы хотели бы обратить внимание еще на один факт, побуждающий всякого «честно» неверующего задуматься еще глубже над рядом вопросов, которых мы выше коснулись. Если бы религия была действительно суеверием, противоречащим науке, то опровергнуть ее было бы легче и проще всего путем диспутов между ее защитниками и противниками. В публичной дискуссии можно легко обнаружить и публично показать антинаучность религии и всю неосновательность доводов ее защитников.
По-видимому, русские большевики в самом начале строили свои расчеты именно на этом, т.к. в первые годы после революции они разрешали устройство публичных диспутов на эту тему. Конечно, условия для обеих сторон были неравными: атеисты могли говорить совсем свободно, тогда как верующие должны были взвешивать каждое слово, чтобы не быть обвиненными в контрреволюции. Государство всем своим аппаратом, конечно, поддерживало атеистов: в их распоряжении были все книги и пособия, тогда как защитники религии должны были довольствоваться немногими уцелевшими у них старыми книгами. И все же в 1929 г. эти диспуты были окончательно запрещены атеистическим правительством.
Не является ли этот факт лучшим доказательством того, что наука не может опровергнуть религии?
01.03.2017, 971 просмотр.