Главная → Наш Собор → История Собора

«Этот Град многие десятилетия забо­тился о безопасности нашей державы,

за­бывая о собственной безопасности. И вот этот Град, братия и сестры,

истинно нуждается в духовной защите»

Еп. Красноярский и Енисейский Антоний

Невозможно представить Афины без Парфенона, древний Рим без Капитолия, Па­риж без Нотр-Дама, а златоглавую Москву — без соборов Кремля. Невозможно предста­вить Железногорск без Михаило-Архангельского Храма. Он, как пророк, чей зов разда­ется средь круговерти городской суеты «дон!-дон! ди-ли! дон-н!». Остановись, прохо­жий! И — послушай.., послу­шай голос Храма твоего, его величественно мирный бла­говест. Не правда ли, нет лучшей музыки на свете для сердца русского?! И пусть звонят колокола над нашим Атомградом — и пять, и де­сять… сотню лет спустя.

Однако только нам од­ним, живущим на изломе ве­ка в году 2000-м от Рождест­ва Христова, останется до мелочей известна вся череда событий стройки Божьей.

Мы точно знаем — где, когда и сколько, мы точно скажем — кто и почему… Где брали кир­пичи, когда забили сваи и сколько стоит изго­товить Крест. Кто жертвовал, и кто ночей не спал, и почему на стройке был аврал? Мне то­же выпало доподлинно все знать и без утайки рассказать.

У НАС БОГА НЕТ!

С чего начинался наш Храм, взметнувший­ся в небо на крутизне озерных берегов? С забитой первой сваи в твердь земную? С закладки камня или, быть может, с воздвиже­ния первого креста? Пусть это так… И все же… его Духовное Рождение не в жарком ле­те 1992 года, когда на богоугодной стройке впервые закипела жизнь. Длинна дорога к Храму! Она уходит в глубь истории, в 20-е смутные годы, где на кострах совдеповской инквизиции, сгорая, плакали иконы и в поры­ве революционного экстаза крушились гроб­ницы с мощами святых. Начало начал всех русских храмов, коих по воле прозревшего народа так много ныне строится на Руси — в тех страшных тюремных вагонах, мчащих в Сибирь без вины виноватых «преступников», осужденных за веру предков своих.

К 1950 году — эпохе ярого разгула после­военных антирелигиозных настроений — в стране «победившего атеизма» было уничто­жено 60 тысяч храмов! На огромной террито­рии от Красноярска до Енисейска в сибирских деревнях — исконном оплоте крепкой ве­ры — не было ни одной действующей церкви: одни — разграблены, другие — превращены в руины.

По воскресеньям да на большие христи­анские праздники жители Тартата, Есаулово, Додоново и других окрестных деревенек, принарядившись и истово поклонившись ико­нам, вынутым из пыльных тайников, на ран­ней зорьке дружно поспешали в путь — в «большой» Красноярск. Там, в благолепном Тропиком храме, знававшем еще ссыльных декабристов, проводились церковные служ­бы. В начале 60-х годов к богомольцам из ок­рестных деревень примкнули ходоки из Красноярска-26 — города, свободного от религиоз­ного «опиума-дурмана» — так, по крайней ме­ре, считали тогда местные борцы-атеисты, ак­тивно выкорчевывая из заблудших душ со­граждан корни православия. Самым непокор­ным учиняли «промывку мозгов» и откровен­ную травлю за отклонение от курса партии, религиозные предрассудки и мракобесие.

Вспоминает член приходского совета Т.Д. Сонина:  «Ведь были такие жестокие времена, ох, жесто-о-кие! В 1975 году вместе с му­жем мы повезли крестить дочку в красно­ярскую церковь, но об этом узнали сотруд­ники КГБ и, Боже мой, что тут началось! Меня, беременную, вызывали „куда следу­ет“ — разговаривали строго, спрашивали: «Являетесь ли вы членом коммунистичес­кой партии или комсомола?» Моего мужа -слесаря ГРЗ ГХК — позорили на собрании, ос­корбляли, говорили, что на комбинате ве­рующих быть не должно, что у нас в городе Бога вообще нет. На своем «Москвиче» мы возили ста­реньких бабушек и парализованных боль­ных в Красноярск, в действующую церковь. Верующие нашего города ездили на молит­ву в церкви Минусинска и Ачинска, потому что там их не узнают и не донесут. Свои нательные крестики и иконки люди прята­ли. Настоятель Троицкого храма часто го­ворил мне, что в Красноярске-26 — очень крепкая вера! Здесь жили настоящие по­движницы — одинокие старушки, которые днями-ночами, не поднимаясь с колен, про­сили Господа, чтобы не было аварий на опасном производстве. Они молились за безбожный город…».

Как малые ручейки сливаются в одну большую реку, так и верующие люди сплоти­лись в единое общество, чтобы, наконец, выйти из «подполья», распространить право­славное движение и открыть в городе церковь. Ведь какая же молитва, если рядом нет святого отца-батюшки? Он и выслу­шает, и поможет, и простит, да и без ма­тушки тоже никак нельзя — не по-людски это, не по-русски…

И началась кропотливая работа, за которую самозабвенно принялись жен­щины-активистки: Л.Т. Кокова, Т.А. Со­нина, Т.В. Мамонтова, А.Н. Сенникова, С.И. Окиншевич, Е.Е. Алексюк, Л.В. Иовенко, П. В. Якимова.

В поселке Тартат «знамена правосла­вия» высоко подняла 80-летняя Лидия Тимофеевна Кокова — женщина поистине драматичной судьбы. За веру во Христа в 1928 году красавицу Лидочку чекисты бросили в тюрьму Минусинска и вместе с матерыми уголовниками-головорезами погнали по этапу до Томска. Юная арес­тантка объявила голодовку, отсидев десять суток в обледеневшем тюремном вагоне — хо­лодная, голодная, оборванная, но со святой молитвой на устах. И вновь — этап до Мину­синска, и вновь — голодовка под тихий шепот спасительной молитвы. Как Лида осталась жива — известно только Богу! Настрадавшись до смерти, она бежала, однако девушку схва­тили, бросили в сырой подвал… И тут вдруг случилось «чудо», а иначе как еще назвать? Непокорную спас следователь ГПУ: он тоже верил в Бога, поэтому вызволил из беды свою сестру во Христе. Истинную причину его от­чаянного поступка, грозящего расстрелом, не узнает никто, кроме Лиды, но об этом она ни­кому не расскажет, даже под пытками лютого палача…

27 мая 1990 года православные поселка Тартат собрались на свое первое собрание, после чего вспыхнувший огонь борьбы за ве­ру перекинулся и на Красноярск-26. Просто удивительно, как же стремительно развива­лись события тех, в буквальном смысле, рево­люционных дней, когда «низы» — уже не могли жить пустыми безбожниками, а «верхи» к такому повороту событий оказались не го­товы. Но час уже пробил!

ХРОНИКА ПРАВОСЛАВНОГО ПРОРЫВА

14 августа 1990 года в «Спутнике» прошло первое собрание верующих города. Образо­ван учредительный совет православной об­щины из 22 активистов. 3 октября из Москвы от уполномоченного по делам религий при­шло долгожданное письмо с разрешением на деятельность общины и строительство Храма.

Вспоминает член совета общины Т.В. Мамонтова:  «Для получения документов на деятель­ность общины нас пригласил председатель городского Совета Анатолий Алексеевич Ромашов. Он добросовестно подготовился к встрече, принес Библию, которую ему по­дарила его бабушка. В кабинет наша деле­гация вошла степенно, с крестом и икона­ми. Хозяин встретил сердечно, сказал, что к религии относится с большим уважени­ем, почитает обычаи старины. Он пообе­щал помогать нашей церкви. Потом Рома­шов открыл свое Евангелие и принялся чи­тать вслух. Внезапно при полной тишине со стены сорвался портрет Ленина и, по­виснув на гвозде, с шумом стол раскачи­ваться. Все просто оцепенели… это было доброе знамение! А Ромашов сдержал свое слово: общине он всегда помогал…».

27 декабря 1990 года, получив указ пра­вящего архиерея о назначении настоятелем нового прихода, в город приехал священник Троицкого храма, иерей Анатолий Кизюн. Ве­рующие люди ликовали.

КРАТКАЯ БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Отец Анатолий (в миру Анатолий Ива­нович Кизюн) родился 14 июля 1959 года в семье рабочего в городе Юрга Кемеровской области. Закончил Тогурскую сред­нюю школу Колпашевского района и меди­цинское училище. Работал на станции «Скорой помощи» в Томске, потом был при­зван в ряды Советской Армии. В 1985 году закончил Московскую духовную семина­рию, был рукоположен в сан священника и определен для несения послушания в Новосибирско-Барнаульскую епархию. Служил в приходах Томска, Ачинска и Красноярска, а после приезда в наш город стал Настояте­лем церкви Михаила Архангела. Внес боль­шой вклад в православное движение Красноярска-26 и строительство храма. 21 ноя­бря 1999 года указом Святейшего Патри­арха Московского и Всея Руси Алексия II удостоен звания «протоиерей» — за усердное служение Русской Православ­ной Церкви…

В городском музее 6 января 1991 го­да прошло первое рождественское бо­гослужение, зал был переполнен. Вла­дыка Антоний освятил выставку «На пороге храма». «Атомный» град про­снулся и словно воскрес!

На градостроительном совете обсуждается выбор участка для возведения храма. Совещались долго — права на ошибку было не дано: из пяти вариантов вы­брали самый лучший, как говорится, попали в самое «яблочко».

1 8 января 1991 года горисполком выделил участок в лесопарковой зоне, возле город­ского озера, с северной стороны улицы 60 лет ВЛКСМ. Среди населения разгорелась острейшая полемика по вопросу — быть ли храму в Красноярске-26? Редакцию газеты «Город и горожане» атаковали сотнями писем пенсионеры, школьники и руководители предприятий. Вот заголовки публикаций того времени, отражающие противоречивость об­щественного мнения, — «Для храма место на задворках!», «Срочно требуем референдум!», «Храму быть!».

…из писем в газету…

«Неужели люди не ощущают ущербнос­ти атеистического общества? Неужели противники церкви не ощущают морально­го долга за поруганные храмы, не знают, что церковь — это неполитическая органи­зация, воспитывающая на лучших запове­дях мировой цивилизации? Это один из са­мых мощных, исконных корней русского на­рода, его культура, традиции, дух…»; «Мы считаем, что следует провести опрос взрослого населения города, поэтому на­стоятельно требуем проведения референ­дума!»; «Нужна ли нам церковь? Сколько их, верующих? Наверняка — единицы, из-за 20-30 старушек стоит ли вообще огород горо­дить?».

Оказалось, что стоит — и огород церков­ный городить, и русский храм всем миром возводить на благо людям, во имя Божие, во славу Отечества. Так решили сами горожане, и никакой референдум для этого не понадо­бился.

19 января 1991 года в праздник Крещения Господня на место будущей стройки народа собралось — великое множество. Этим памят­ным морозным утром святая вода впервые окропила грешную землю Красноярска-26.

Вспоминает член православной общины А.Н. Сенникова:  «На озере мы вылепили ледяную цер­ковь-красавицу: как переливалась она, сияя от сотен зажженных свечей! Люди шли и шли… Терпеливо отстаивали длинные оче­реди, выпивали даже из бутылок молоко, чтобы налить святой водицы. Ребятишки из 103-ей школы прибегали, бросали в цер­ковную кружку копеечки. На храм жертво­вали все — кто сколько мог, от всей души! У общины не было помещения, поэтому соби­рались в моей квартире на Маяковского. Отец Анатолий приносил духовную литературу, свечи, иконы. Поставили святую купель в комнате, и в ожидании таинства крещения прихожане сидели на моей кровати. Потом службы проходили в ЗАГСе — там впервые освящали пасхальные куличи. Верующие люди, не скрывая чувств, плакали…».

В начале 1991 года члены общины вели настойчивые поиски помещения для церкви. Обивались пороги кабинетов начальников всех рангов: одни просителей встречали доброжелательно, другие — с нескрываемым раздражением. Предложили ветхий домишечко, предназначенный к сносу. Походили православные по скрипучим, облюбованным шустрыми мышами половицам, повздыхали, поохали, глядя на тесноту, да и ушли не солоно хлебавши, чтобы дальше продолжить свое хождение по мукам.

Помощь пришла неожиданно. Узнав о мытарствах бездомных богомольцев, главный архитектор города Леонид Кузнецов сразу же загорелся им помочь. Вместе с отцом Анатолием пошли к начальнику СМУ-2 Виктору Кураеву, арендовавшему у ГХК бывшую караулку на Ленинградском проспекте. Какими «волшебными» словами упросил Кузнецов отказаться от добротного дома его хозяина — никому неизвестно, однако, уже через неделю, 29 марта 1991 года, вышло распоряжение горисполкома о передаче здания приходу — временно, до постройки храма. Строители безропотно переехали в холодный вагончик: «Однако, братцы, придется нам потерпеть, дело-то это — святое!». Развернулись ремонтно-строительные работы. Над церковными воротами повесили икону с образом воина в рыцарских доспехах, у ног которого бился низвергнутый с неба сатана. Сей бесстрашный победитель темных сил — начальник небесного воинства Архангел Михаил. Он стал Покровителем и Хранителем «ядерного города».

ХРАНИ НАС, АРХАНГЕЛ МИХАИЛ!