Неделя сыропустная. Воспоминание Адамова изгнания. Прощеное воскресенье 

Мф., 17 зач., VI, 14-34

Аще бо отпущаете человеком согрешения их, отпустить и вам Отец ваш небесный.

Опять научает нас быть незлопамятными. Об Отце же напоминает нам, чтобы мы, как дети такого Отца, стыдясь Его, не злобились подобно зверям.

Аще ли не отпущаете человеком согрешения их, ни Отец ваш отпустит вам согрешении ваших.

Благосердый Бог всего более ненавидит безжалостность и зверство, посему и запрещает нам быть таковыми.

Егда же поститеся, не будите якоже лицемери сетующе: помрачают бо лица своя, яко да явятся человеком постящеся; аминь глаголю вам: яко восприемлют мзду свою.

Помрачение лица есть принятие пасмурного вида, то есть, когда кто кажется не тем, каков есть, но притворно принимает скорбный вид.

Ты же постяся помажи главу твою, и лице твое умый: яко да не явишися человеком постяся, но Отцу твоему, иже в тайне: и Отец твой видяй в тайне, воздаст тебе яве.

Помазываться елеем после умовения, у древних было знаком радости: так и ты показывай себя радующимся. Но под елеем разумеется также и милостыня, а под главою нашею — Христос, Которого должно умащать милостынями. А лице умывать, значит душу очищать и чувства омывать слезами.

Не скрывайте себе сокровищ на земли, идеже червь и тля тлит, и идеже татие подкапывают и крадут: скрывайте же себе сокровище на небеси, идеже ни червь, ни тля тлит, и идеже татие не подкапывают, ни крадут.

Изгнавши болезнь тщеславия, напоследок говорит о нестяжании: ибо люди приобретают много имущества для тщеславия. Он показывает тщету земного сокровища, потому что червь и тля портят пищу и одежду, а воры крадут золото и серебро. Потом, дабы кто не сказал:  «не все же крадут». Он говорит: хотя бы и ничего подобного не было, но то самое, что предаются заботе о богатстве, есть великое зло и бедствие для души: потому что пекутся о вещах тленных и забывают Бога. Посему и говорит:

Идеже бо есть сокровище ваше, ту будет и сердце ваше. Светильник телу есть око: аще убо будет око твое просто, все тело твое светло будет: аще ли око твое лукаво будет, все тело твое темно будет. Аще убо свет иже в тебе, тма есть, то тма кольми?

То есть, если ты оковал свой ум заботою о богатстве, то ты погасил светильник, омрачил свою душу, потому что как око, когда оно просто, то есть здорово, освещает тело, а когда лукаво, то есть нездорово, оставляет его во тьме: так и ум заботами ослепляется, а при слепоте ума темна бывает и вся душа: ибо ум есть око души.

Никтоже может двема господинома работати.

Двумя господами называет Бога и мамону, потому что они дают противоположные приказания. Мы поставляем в господина себе диавола, исполняя его волю: равно и наше чрево делаем богом: но существенный и истинный Господь наш есть Бог. Не можем мы работать Богу, когда работаем мамоне. Мамона есть всякая неправда, неправда же — диавол.

Любо единаго возлюбит, а другаго возненавидит: или единаго держится, о друзем же нерадити начнет. Не можете Богу работати и мамоне.

Видишь, что для богатого и неправедного невозможно служить Богу: ибо алчность к приобретению имения отвлекает его от Бога.

Сего ради глаголю вам: не пецытеся душею вашею, что ясте, или что пиете: ни телом вашим, во что облечетеся.

Сего ради, — чего? Того ради, что по алчности к имуществу отторгаются от Бога. Душа, будучи бестелесна, не имеет нужды в пище: но Господь говорил таким образом по общему обыкновению, потому что душа, как видим, не может оставаться в теле без питания плоти. Господь не запрещает трудиться, но запрещает совершенно предаваться заботам, прекращая дело духовное и пренебрегая Бога. Вот что запрещается! Должно заниматься земледелием, но особенно нужно заботиться о душе.

Не душа ли больши есть пищи, и тело одежди?

То есть, Кто дал большее, — душу и тело, Тот неужели не даст пищи и одежды?

Воззрите на птицы небесныя, яко не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, и Отец ваш небесный питает их: не вы ли паче лучши их есте?

Господь мог представит в пример Илию, Иоанна, и сказать как они жили, но Он напомнил о птицах, чтобы дать нам почувствовать, что мы неразумнее и их. Бог питает их, вложивши в них естественную смышленость доставить себе пищу.

Ктоже от вас пекийся может приложити возрасту своему лакоть един?

Как бы ты ни заботился, ничего не сделаешь без воли Божией. За чем же мучить себя попусту?

И о одежди что печетеся? смотрите крин сельных, како растут: не труждаются, ни прядут. Глаголю же вам: яко ни Соломон во всей славе своей облечеся, яко един от сих.

Не одними неразумными птицами стыдит нас, но и увядающими кринами. Ибо если Бог так украсил их, хотя в том не было никакой нужды: то не тем ли более удовлетворит нашей нужде в одежде? Вместе с сим показывает, что хотя бы ты весьма заботился, однако не можешь украсить себя так, как крины: ибо и сам мудрейший и изысканнейший Соломон, во все свое царствование, не мог одеваться подобно им.

Аще же сено сельное днесь суще, и утре в пещь вметаемо, Бог тако одевает, не много ли паче вас маловери?

Отсюда научаемся, что не должно заботиться об украшениях, поелику это свойственно тленным цветам, а потому всякий украшающийся есть сено. А вы, говорит, разумные существа, вас Бог составил из тела и души. Все преданные житейским заботам маловерны: ибо, если бы они имели совершенную веру в Бога, не стали бы так много заботиться.

Не пецытеся убо, глаголюще, что ямы, или что пием, или чим одеждемся? Всех бо сих языцы ищут.

Есть не запрещает, но запрещает говорить: что будем есть? как обыкновенно богатые говорят с вечера: что станем есть завтра? Видишь, что Он воспрещает изысканность и роскошь в пище!

Весть бо Отец ваш небесный, яко требуете сих всех, Ищите же прежде царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам.

Царствие Божие есть наслаждение благами: но сие наслаждение дается за правду. Итак, кто печется о духовном, тому по щедроте Божией дается кроме сего и телесное.

Не пецытеся убо на утрей, утрений бо собою печется: довлеет дневи злоба его.

Злобою дня называет беспокойство и грусть. Довольно для тебя, что ты беспокоился о нынешнем дне: если же еще станешь заботиться о завтрашнем, то, постоянно заботясь о телесном, когда будешь трудиться для Бога?

Блаженный Феофилакт Болгарский