Вверх
Бог тем, кого любит, посылает скорби, а в след за скорбями – утешения. То, что скорби сменяются утешениями, а утешения скорбями, рождает веру к Богу и мертвость к миру. Вера, взяв человека за руку, поставляет его пред Богом. – Такой человек возносится превыше мира…
Да будет каждый весь проникнут страхом Божиим, имея неисповедимое сокрушение души. Господь положил эту заповедь, как основание, зная, что без нее, если бы
Парадокс: христианство в первые века своего существования распространилось на полмира, сотни народов были обращены в христианство, но мы не помним, как это произошло. Миссионерскую память отшибло…
Лице, форму, черты, тотчас забываю, душу помню. Много душ, прекрасных душ на моей картине, которую написала любовь, которую верная память хранит в целости, в живости колорита. Этот колорит от уединения делается еще яснее, еще ярче. На моей картине и вы с вашим братцем. Часто смотрю на вас! Душа моя наполнена благими желаниями для вас.
От кого повелевает Бог отлучиться людям, желающим соделаться сынами и дщерями Божиими? От общества тех людей, которые увлечены житейскими попечениями, земным преуспеянием, земными наслаждениями, которые не обращают никакого внимания на высокое духовное назначение человечества.
В самый час рождения Христа всякая тварь, и разумная, и неразумная, славословила Христа. Радующиеся этой святой радостью не захотят знать других радостей. О современных увеселениях на Рождество…
Всеобщий разврат вместе с породившим его обильнейшим вещественным развитием будут знамением кончины века и приближающегося Страшного суда Христова. Не одно сластолюбие будет тогда господствовать! Разврат, в обширном значении этого слова, соделается достоянием человечества в последние времена пребывания человечества на земле. Грех достигнет своего полного развитая, и тем он будет страшнее, тем владычество его будет тверже, что личина благочестия сохранится.
Общее наставление с обличением ко всем: Царям, Архиереям, Священникам, Монахам и мирянам, изреченное и изрекаемое от уст Божиих.
Ответы преподобного отца Варсонофия Великого на вопросы о теплоте и холодности в вере, о псалмопении, различении дней, об устройстве мира и досадах.
Нося с собою живущие в нас отрасти, везде мы с одинаковыми мятежами; а потому не много извлекаем пользы из этого одиночества (пустынно жительного). Что же надлежало нам сделать и с чего начать, чтобы идти по следам Вождя нашего спасения?